22 апреля Оперативный штаб по контролю и мониторингу ситуации с коронавирусом в Москве опубликовал информационное сообщение, из которого следовало, что умирающие от коронавируса COVID-19 жители столицы в большинстве своём сами виноваты в своей печальной участи.
Так, власти сетуют, что москвичи слишком поздно обращаются за медицинской помощью, в то время как особенностью коронавируса является резкое ухудшение состояния до крайне тяжелого на 5−8 день после заражения. «Оперативный штаб напоминает: если вы чувствуете любые симптомы ОРВИ, оставайтесь дома и не занимайтесь самолечением. Не рискуйте своей жизнью и здоровьем, а также жизнью и здоровьем окружающих — вызовите врача на дом», — взывают в людям. Однако так ли просто получить медицинскую помощь при наличии даже более чем серьёзных симптомов? К сожалению, далеко не всегда. Москвичка Евгения поделилась с корреспондентом «СП» своим опытом общения с врачами после того, как у неё появились симптомы болезни.
— Началось всё с лёгкого недомогания, которое за четыре дня перешло в хрипы в легких. Когда мы поняли, что пора вызывать врача, стали звонить в нашу 115 поликлинику, но там просто не берут трубки по всем номерам телефона. В тот момент хрипов ещё не было, но самочувствие было, прямо скажем, не очень, в душе я уже писала завещание.
Тогда мы попытались вызвать скорую, но после 20 минут общения по телефону мои симптомы были признаны недостаточно существенными, и был вердикт вызывать врача. Трубку повесили с такой молниеносной скоростью, что я даже не успела сказать, что поликлиника просто не отвечает на звонки. На следующее утро при глубоких вдохах у меня в груди уже завывал ветерок. В поликлинике по-прежнему не брали трубку, поэтому я была настойчивей при вызове скорой. Когда она приехала, начался просто театр абсурда, потому что когда меня слушали, и я стала дышать глубоко и пошли эти хрипы, мне было велено дышать, «как обычно, а не как слонёнок». Когда я спросила про хрипы, мне ответили, что, конечно, это не норма, но в легких у меня все чисто. Дальше они померили насыщаемость кислорода, показания были хорошие, они окончательно убедились, что я симулянт, и уехали, сказав, что назначения и тесты делает поликлиника.
«СП»: — В которую невозможно дозвониться?
— Слава богу, они туда направили заявку, и врач до меня дошёл. Назначил лекарств, сделал назначение на тест на коронавирус и ушёл.
«СП»: — То есть врач не взял анализ, а только дал назначение?
— Да, тест должен был сделать ещё один человек и тоже другое время. Как делали тест — это отдельная история. Везде написано, что перед ним лучше не есть и не пить 3−4 часа. Конечно же, ко мне приехали в 10 утра без предварительного звонка, так что после завтрака прошло полтора часа. Да и сам забор сделали как-то слабо. Я раньше в аэропорту сдавала, и там прямо чувствительно это было, на совесть пошкрябали. А тут слегка коснулись.
«СП»: — И как скоро обещали результаты?
— Обещали изначально 3−4 дня, сдала в среду утром 15 апреля, но во вторник утром 21-го он ещё был не готов. Нам сказали, что сроки изготовления увеличены до 10 дней. Получается, что, даже если коронавирус у меня подтвердится, в статистику заболевших я попаду как минимум с 10-дневным запозданием.
«СП»: — А природу хрипов в итоге как удалось установить?
— После визита врача мы решили всё же съездить в больницу, сделать компьютерную томографию за деньги. И она показала двустороннюю пневмонию. Дальше меня послушал врач, мы вместе посмеялись над нашей скорой, и назначил своё лечение.
«СП»: — От пневмонии? Оно помогает?
— Да, от неё. Вроде бы, помогает.
«СП»: — Спасибо за Вашу историю, Евгения. Доброго здоровья!
Конечно, врачи сейчас — наши защитники и герои. На них выпадает колоссальная нагрузка, с которой далеко не каждый из нас бы справился. Ежедневно около двухсот из больниц выписывают около двухсот человек, у которых был подтвержден COVID-19, а поступают в них от двух до трех тысяч. И большинство медиков достойно справляется с этим вызовом. Однако есть случаи далеко не самого ответственного подхода к своим обязанностям, не хотелось бы, чтобы именно эти случаи стали причиной взрывного распространения болезни.
