Министерство здравоохранения РФ выпустило новую, пятую с начала пандемии редакцию рекомендаций по профилактике и лечению коронавируса нового типа. В ней говорится, в частности, о зарегистрированных в нашей стране диагностических тест-системах, а также о схемах медикаментозной профилактики вируса. По словам министра промышленности и торговли Дениса Мантурова, 14 из 17 лекарств от COVID-19, рекомендованных Минздравом, производятся в России. По готовым лекарственным формам Минпромторг работает также с китайскими коллегами — на случай, если потребность в лекарствах увеличится.
Тем временем, численность инфицированных россиян приближается к 12 тысячам человек. Растет и смертность среди заболевших: 94 (на утро пятницы). Выздоровевших порядка 800. На первое место среди неотложных мер выходят своевременная квалифицированная диагностика и строгое соблюдение требований карантина, введенного в российских регионах.
С карантином как раз и не всё гладко. Примером со знаком минус стали на этой неделе жители обеих столиц. Сначала петербуржцы проигнорировали запрет на массовые прогулки, высыпав на улицы, оккупировав набережные, когда температура в городе «разбежалась» до «плюс 18» градусов. А спустя сутки их сомнительный в текущей ситуации подвиг повторили москвичи, при том, что в Первопрестольной наиболее тревожное сейчас положение с короновирусом. Только за минувшие сутки там умерли 12 человек, трое из них моложе 45 лет.
Такое, мягко говоря, легкомысленное поведение горожан не может не удивлять. Насколько серьезными могут быть последствия променадов на фоне пандемии? Что предпринимается медиками, а также властью, чтобы не дать эпидемии расползтись? Когда ждать лекарства от COVID-19? Об этом «СП» рассказал Евгений Шляхто, академик РАН, директор Национального медицинского исследовательского центра имени В.А. Алмазова.
— Не то сейчас время, чтобы гулять, развлекаться в публичных местах, — уверен Евгений Владимирович. — Посмотрите на опыт тех стран, в частности, скандинавских, которые легкомысленно отнеслись к угрозе распространения вируса нового типа. А теперь с сильным опозданием начали бороться с последствиями своего шапкозакидательства. Поэтому я за жесткий контроль по исполнению требований карантина и рекомендаций по соблюдению правил гигиены, повседневного режима. Если мы не будем их выполнять на все сто процентов, то могут быть очень серьезные проблемы.
Трудно сейчас всем. Мало пока опыта работы с короновирусом. К тому же он быстро мутирует. Каждые два-три дня новые нюансы. Начинали мы с одних препаратов, а сегодня на первый план выходят совсем другие. Хотя официальных препаратов для избавления именно от этой патологии ещё не зарегистрировано. Мы получаем от зарубежных коллег данные об эффективности тех или иных лекарств. Решения об использовании принимаем на основе анализа имеющихся данных и только путем голосования. В интернете собираем экспертов из разных стран. Если большинство из них считают, что тот или иной препарат можно назначать, то даем добро.
«СП»: — Насколько достоверны сведения о том, что в мире порядка 10% инфицированных пациентов тяжело переносят болезнь, в том числе, из-за того, что она была диагностирована у них не сразу?
— В разных странах разные данные. Что касается ошибок с диагностикой, они есть. Часть стран все ещё ориентируется на более упрощенную систему диагностирования инфекции. Ту, что используется при гриппе. А по опыту Москвы и Петербурга мы видим, что требуется чаще проводить томографию, чтобы исключить пневмонию, которая может быть и асимптомной. Человек может чувствовать себя неплохо, не ведая, что в его легких уже появились изменения. Коварность нынешнего вируса в том, что в течение нескольких часов может развиваться осложнение. Все индивидуально. Потому необходим постоянный контроль за пациентами.
«СП»: — Верна ли информация, согласно которой достоверность тестов на короновирус не слишком высока- 70−80%? И к этому вопросу — действительно ли среди тех, кто входит в число заболевших есть пациенты с обычной пневмонией, которая давно и успешно лечится?
— С эпидемиологической точки зрения, как и с тактической, все пневмонии мы рассматриваем сегодня как потенциально обусловленные короновирусом. И тактика лечения у нас проводится независимо от того, что получим при тестировании.
Если, к примеру, имеем картину заболевания, похожую на COVID-19, то и принимаем соответственные меры. Само тестирование меняется. Сейчас уже третья его генерация тестов. Появились новые его виды. Более одиннадцати зарегистрированы в Минздраве РФ. Уже в ближайший понедельник ждем самые эффективные из тех, что сейчас есть. Наши, отечественные. Учитывающие все этапы проведения анализов (чего, замечу, нет у зарубежных). Надеемся, нам удастся повысить их чувствительность до 90%.
Одна из важнейших задач текущего момента — обеспечить экспресс-тестированием те стационары, которые сейчас на передовой, чтобы там могли получать результат в максимально короткий срок, за час-два, а лучше ещё быстрее. Тогда у врачей появится возможность оперативно реагировать на ситуацию, в том числе, с вновь поступающими.
«СП»: — А самих медиков регулярно тестируют? Заражение и смертность среди них, к сожалению, не редкость, судя по мировой статистике. Скажем, в пятницу стало известно о кончине в Великобритании от коронавируса 53-летнего врача-уролога Чоудхари, предупреждавшего премьер-министра Бориса Джонсона об угрозе, которую несет вирус для медицинских работников. В Москве инфицирован главный врач больницы в Коммунарках. В Петербурге специалисты сразу трех стационаров. Есть такие случаи и в регионах.
— Необходимые меры для снижения риска тех моих коллег, кто работает с зараженными COVID-19, принимаются. Тестируются они не реже одного раза в неделю, а при необходимости и чаще. К государственным лабораториям сейчас подключились и частные. И частные клиники получили право принимать участие в помощи горожанам. С чем пока сложности, так это со снабжением специалистов индивидуальными средствами защиты. В стационарах их пока хватает. Но нужен гарантированный запас. К счастью, заражение медиков у нас в стране — это единичные случаи. По опыту зарубежных коллег могу сказать: такое происходит с теми из них, кто пренебрегает рекомендациями по индивидуальной защите.
Одна из главных на сегодня задач отечественной медицины: сохранить врачей. Мы дожили до ситуации, когда страна поняла, как сильно зависит от качества медицинской помощи, от врачебного сообщества. Вспомнила, наконец, о собственных эскулапах! До COVID-19 отношение к ним, выражавшееся, в том числе, в материальном поощрении, было явно не такое, как они того заслуживают своим подвижническим трудом.
«СП»: — Если верить официальной статистике, смертность зараженных в России ниже, чем в Евросоюзе, на американском континенте, что, конечно, обнадеживает. Но нет ли тут какого-то подвоха, может, нам не всё говорят?
— Она ниже не в целом по ЕС, а в сравнение с отдельными странами. Скажем, в Германии очень спокойная ситуация. Больных много, но летальность менее одного процента. То есть, такая же, как при обычном гриппе. В США, наоборот, очень тяжелая — смертность до четырех процентов. Мы ещё не знаем всех причин этому. Но есть понимание, что за океаном высокий процент лиц с факторами риска — хроническими заболеваниями, излишним весом, и другими. Плюс особенности системы медицинской помощи (при которой медик бесплатно к больному даже не подойдет — авт.). Те страны, где система здравоохранения на высоком уровне, достаточно коек в стационарах, сил и средств, чтобы мобилизовать их на борьбу с заразой, там ситуация управляемая. Отношу к ним и Россию. Мы, считаю, идем по оптимистичному сценарию. На данный момент она под контролем.
«СП»: — Когда можно ждать пика заболеваемости COVID-19 в нашей стране?
— Мне кажется, ситуация станет более понятна через одну — две недели. Зависит от того, насколько все мы будем ответственны. Уменьшим ли число контактов, будем ли регулярно мыть руки, соблюдать другие требования гигиены. С начала введения в стране карантина не прошло ещё 14 дней. Мы видим, что если продолжать вести себя правильно, то ситуацию можно стабилизировать.
Я далек от мысли перенять тот путь, который выбрал с началом эпидемии у себя Китай. Там были приняты жесточайшие ограничительные меры. Не уверен, что нам надо следовать их примеру. Коронавирус — не чума и не холера, а один из вариантов вирусной инфекции. Может, как грипп, может чуть тяжелее. Отличие в том, что мы мало о ней знаем. Нет вакцины, нет терапии.
На Западе стали сейчас применять препараты от ВИЧ-инфекции. Зарубежные специалисты утверждают, что их вирусы в чем-то схожи. Да, они близки, но совсем не одно и то же. Потому ответ однозначный: на сегодня эффективных лекарств для лечения от коронавируса не существует. Есть опыты забора плазмы крови у переболевших. Такая технология особенно эффективна для тех, кто находится в тяжелом состоянии. Для них — это один из шансов на спасение. Дальше, как только появятся тесты на определение антител, а они уже появляются, будем знать, у кого какая плазма и в каком титре её лучше использовать для лечения тяжелых пациентов.
Специалисты многих стран, в том числе и нашей, активно работают над вакциной. Есть данные о доклинических исследованиях, проводимых в США. В КНР, как сообщается, начались испытания на добровольцах. Однако дело это не быстрое. По самым оптимистичным прогнозам ожидать вакцину раньше конца текущего года не приходится.
